Никогда не гнался за титулами
— Дмитрий, как вы можете описать свою карьеру в боксе? Она была головокружительной?
— Нет, конечно. Пожалуй, я добился максимума, исходя из тех возможностей, которые у меня были. Начиналось все с любительского спорта. Мой наставник с университетских лет — Артем Александрович Лавров. Он провел два цикла в качестве главного наставника сборной СССР, затем работал с национальной сборной Турции. Конечно, когда ты находишься на такой должности, неминуемо появляются те, кто на тебя за что-то обижен даже среди воспитанников. Эти люди, добившись потом успехов на тренерском поприще, стали «зажимать» его учеников. Мне открыто говорили, что если перестану официально говорить, кто мой наставник, у меня будет больше шансов продвинуться в любительском боксе. Я не мог так поступить. Я, например, выиграл чемпионат России, но мне не отдали победу, хотя и дали поехать на кубок. Это право получал лишь обладатель первого места. В общем, сразу же много сложностей. В 24 года я не попал на Олимпиаду и решил завязать с боксом.
— То есть до перехода в профессионалы вы заканчивали с боксом?
— Год у меня был перерыв, во время которого я переключился на совершенно другой вид деятельности. Занимался бизнесом, входил в совет директоров одного пансионата. Зарабатывал деньги, возможно, даже больше, чем был готов иметь в те годы. Но я скучал по боксу. А тут в 2005 году готовился один боксерский турнир. Его организация проходила на моих глазах. И мне так захотелось побоксировать. Просто чуть с ума не сошел от желания выйти на ринг. А в чем тут причина? Я развивался с запозданием: школу окончил одним из самых маленьких в классе, ниже была только одна девочка, в институте меня принимали за восьмиклассника. Весил 48 килограммов. У меня было желание биться. Но не мог себе это позволить, не хватало физических данных. Чтобы попасть на чемпионат России, надо было выиграть на юге России. А это значит победить весь Кавказ. Ребята там в 18 лет — уже взрослые мужчины, многие брились. А я еще молодой пацан. Бился с этими парнями и не мог победить их чисто физически, хотя мы дрались в одной весовой категории. Лишь к 25 годам я окреп и смог драться так, как мне хотелось. Именно тогда я и провел первый профессиональный бой. Получил огромное удовольствие. Я не гнался за очками, мне было наплевать, кто выиграет. Понятно, что я все равно хотел победить. Но главное тут было удовольствие от самого бокса. Я тогда победил, и мне это понравилось. А после первого боя узнал, что в Гибралтаре проходит конференция WBC. Поехал туда и окунулся в мир профессионального бокса, попал в этот джентельменский клуб, где подписываются высокие контракты. По возращении на родину я провел еще один бой, досрочно его закончив. Меня начали нахваливать комментаторы на телевидении. И я понял, что надо выбирать какой-то один род деятельности. Всегда был сторонником того, что если ты занимаешься каким-то делом, то надо отдаваться ему полностью, только тогда будет результат. Признаюсь, решение далось мне нелегко. Я долго сомневался. Мой товарищ посоветовал мне выбрать бокс, пока позволяет возраст и здоровье.
Попал из грязи в князи
— Вы очень быстро начали свой путь профессионала…
— Мне жалко было времени. Уже к четвертому бою я согласился драться за титул чемпиона России в среднем весе. Такого еще не было. Победил Сергея Татевосяна. Мне предложили контракт. Поговорили с промоутером, сошлись во взглядах и приняли решение работать вместе. Просто пожали друг другу руки, ничего не подписывая. И ни я, ни Кирилл Пчельников (мой промоутер) ни разу не нарушили взятых на себя договоренностей. Хотя мне предлагали перебраться в Англию. Звали и в США.
Я сразу определил свою позицию, что буду стремиться получать сильных соперников. Готов был рисковать. Так я, конечно, очень быстро, дошел до первого боя за вакантный титул WBO в категории до 72,6 кг с Дэниэлом Джейкобсом. Тут еще надо учитывать, что в России индустрия профессионального бокса не так развита. У меня в команде не было ни одного иностранца: начиная от менеджеров и заканчивая тренерским штабом и помощниками. Все только россияне. Я стал одиннадцатым чемпионом мира в России и первым, кто тренировался и проживал в своей стране. Все остальные наши спортсмены тренировались за границей.
— Возможно, российские спортсмены и хотели бы работать дома, но вынуждены выбирать, где лучше, работать с теми, кто может им дать максимальный результат?
— В профессионалах я не был бизнес-продуктом. В меня не вкладывались большие деньги, чтобы раскрутить, а потом на мне же заработать. Можно сказать, что в профессиональный бокс попал из грязи в князи. Опять же у меня не было желания надолго заходить в профессионалы: жалко терять на это время. Мне надо еще потом строить другую жизнь, вне бокса, зарабатывать деньги, заниматься бизнесом.
Ни один здравомыслящий человек не стал бы драться за такую сумму
— После победы над Джейкобсом вы сказали, что титул WBO для вас не важен. А что важно?
— Прежде всего, для меня важна была атмосфера, которая окружает бои. Я полюбил ее еще в 90-е, когда смотрел бокс по телевидению. Когда шел к первому бою за титул, мне предложили 50 тысяч долларов гонорара. По меркам бокса это были очень смешные деньги. Ни один здравомыслящий человек не стал бы драться за такую сумму. Ведь всю подготовку к бою, перелет и проживание в США я должен был оплатить сам. Со мной ехали два тренера и еще один помощник. В итоге траты составили 63 тысячи против 50 заработанных. Но я ни о чем не пожалел. Перед боем с Джейкобсом американцы ставили условия под своего боксера, они думали, что переговоры затянутся и поединок вообще не состоится. Но я даже не торговался. Понятно, что в следующих боях суммы были другими.
— После защиты чемпионского титула ваша команда пыталась найти чемпиона из других боксерских организаций. Но переговоры не увенчались успехом, и вас лишили титула чемпиона мира по версии WBO. Почему так получилось?
— В боксе как: стал чемпионом — надо подтверждать титул. Один бой — официальная защита с тем, кто выше в рейтинге, и один бой — свободная защита с тем, кто находится в десятке лучших. Именно второй бой зачастую бывает интереснее и выгодней с коммерческой точки зрения. Но есть первый бой, где ты обязан драться, чтобы защитить титул. Этот человек может быть не популярным. Я решил драться с Геннадием Мартиросяном, но мне сказали, что его не знают. Но я все равно решил согласиться. И знал, что заработать в этом поединке не удастся. Но осуществил свою мечту, перенеся встречу из Нью-Йорка к себе на родину, в Краснодар. Вообще, у меня не было цели зарабатывать на спорте.
— Вы говорите, что титулы не важны, но и отдавать просто так вы их не собирались.
— Они важны. Титул дает тебе путевку в жизнь. Мне нравятся боксеры из 80-х: Шугар Рэй Леонард, Роберто Дуран, Марвин Хаглер. Для меня они лучшие в среднем весе. Их бои были прекрасны. Никто не помнит, какие титулы там разыгрывались, но все запомнили эти противостояния. Именно по этой причине я говорю, что титулы, конечно, хороши, но есть чемпионы мира, которых даже никто не знает.
Мне предлагали драться с французским спортсменом. Но его никто не знал. Я подписал бумаги на бой с более опасным конкурентом — Геннадием Головкиным. Тут у меня случилась травма спины. Мне пришлось подписать бумаги на другой поединок, который WBO не хотели санкционировать. Я просил провести поединок, который был бы коммерчески успешным с точки зрения телетрансляции. Мне отказали. Но я все равно принял решение драться. Мой выбор уже лишал меня титула. Но я сам принял это решение. Сам отказался от титула. Поймите, что сами по себе пояса никому не нужны. За этим меньше всего надо гоняться.
Понял, что не смогу
— Травма не дала вам возможности продолжать карьеру. Но вы часто говорили о том, что намерены вернуться в профессиональный бокс. Почему возвращения так и не произошло?
— Я тренировался, готовился, даже подписывал бумаги на бои, но не озвучивал это. Начинал готовиться в 2013 году, но из-за сильных нагрузок получал срывы спины. На третий такой раз понял, что не смогу. Я не был уверен на сто процентов, что готов. Бокс — это не тот вид спорта, когда ты можешь рисковать, выходя на бой неподготовленным. Поэтому он и оплачивается так хорошо. Тут надо быть либо подготовленным на все сто или вообще не браться за это.
Оставить бокс было морально очень сложно. В течение года мне было тяжело. Хотел делать операцию. Но даже после нее мне никто не давал никаких гарантий. К тому же, если бы случился срыв после операционного вмешательства, он мог бы привести к инвалидности. Мне и сейчас помогают с моей травмой. Я занимаюсь. Всегда ищу в любой ситуации плюсы: травма спины заставляет держать себя в форме. Я уже испытал это состояние, когда заканчивается спорт в 24 года. Поэтому во второй раз уже отнесся к завершению карьеры по-философски. Бокс — это не вся жизнь, это только ее часть, сейчас у меня новый период. Да, есть ощущение недосказанности. Но все что я хотел, я сделал.
— Профессиональные сны не снятся, когда просыпаетесь от страха?
— Не боятся только дураки. Я себя сильно перестроил еще мальчишкой. В 12 лет, когда я каждую неделю проводил бои, когда приходилось постоянно преодолевать себя, биться со сверстниками, перед близкими и друзьями, я почувствовал, что сильно устал. Но понял, что не от бокса устал, бокс мне очень нравился. Устал от эмоционального напряжения. Но тогда мне повезло, потому что мне в руки попалась брошюра советского спортивного психолога, который писал, что надо научиться получать удовольствие от того, чем ты занимаешься. Автор приводил в пример футбольную команду из Латинской Америки, игроки которой всем проигрывали, а потом поняли, что терять им уже нечего и решили просто получать удовольствие от матчей. В итоге стали всех обыгрывать. Вот и я научился от бокса получать удовольствие. Делать все на пять с плюсом, изучал противника так, что в поединке с ним начинал импровизировать. А какая энергетика, когда во время боя на тебя смотрит 50 тысяч человек! Это потрясающие впечатления! Я и сейчас об этом говорю, а у меня мурашки по коже идут. Вспоминаю бой в «Олимпийском», Иосиф Кобзон гимн исполнил, я выхожу на бой, а из-за софитов людей не видно. Я нокаутировал соперника досрочно в первом раунде и вдруг вижу множество людей. Тогда энергию, что исходила от зрителей, можно было потрогать. От такого невозможно отказаться.
— Вы не проиграли ни одного боя. Уйти из бокса после поражения для вас было бы трагедией?
Я настроил себя на то, что непобедимых людей нет. Знаю, что каждое поражение дает больше пользы, чем десятки побед. Хотя я не потерпел ни одного поражения в профессиональном боксе, я подготовил себя к тому, что в любой момент был готов проиграть. Меня могут нокаутировать на глазах у миллионов. Но если это будет поражение, оно будет мое, и мне с этим жить. Я не боялся проиграть. И страхов не было. Это моя жизнь, как хочу, так ее и проживаю. Буду рисковать, потому что в жизни самое сложное — сделать выбор, ни на кого его не перекладывая.
Михаил Соловьев
